Как всё-таки здорово, когда в ответ на предложение «съездить куда-нибудь», начинаешь выбирать не между Ярославлем и Нижним Новгородом, а между Италией и Австрией. Нет, я, в принципе, ничего не имею против упомянутых городов, просто их ресурсы нами уже давно исчерпаны, в вот в Италии и Австрии и по сей день остаётся множество неизведанных мест.
Хотя выбор, конечно, по большей части эфемерен. Если нет каких-то особенных обстоятельств, то из множества «Италия-и-что-то-ещё-не-важно-что» мы всегда выберем Италию. В этот раз никаких особенных обстоятельств не было, и нам оставалось только немного разобраться в багажнике, и, загрузив его трекинговыми палками, горными кроссовками и колодой туристических карт, отправиться в путь.
Едва попав в Италию, мы сразу же начали искать знакомую вывеску «Автогриль». Мы убеждали себя, что ищем его для того, чтобы что-то перекусить (как же, ведь целых три с половиной часа прошло после выезда из дома, мы уже изрядно проголодались), но на самом деле, конечно же, цель наших поисков была совсем иной.
Автогриль, попавшийся нам первым, был не слишком похож на современные многофункциональные Автогриль-центры на крупных автобанах. Это была небольшая и довольно потёртая забегаловка, с одним-единственным столиком для стоячего перекуса, за которым мы ели две немедленно заказанные «рустикеллы» с кофе. Но даже в этой небольшой Девой Марией забытой кафешке нашлось то, зачем все нормальные туристы приезжают в Автогриль.
В углу за входной дверью, среди обычной россыпи шоколадок и каких-то других ненужных товаров, стояло вино. Итальянское вино с отличными скидками, как это всегда бывает в Автогриле. Мы немедленно взяли бутылку Брунелло и комплект из трёх бутылок Кьянти Классико, и продолжили свой путь в Падолу, теперь уже спокойные за сегодняшний вечер.
Автобан довольно быстро сменился шоссе, которое сменилось небольшой дорожкой, которая сменилась серпантином. Мы ехали сквозь Доломиты, а это всегда в некотором смысле испытание: нужно успевать следить за дорогой и одновременно разглядывать потрясающие виды, открывающиеся за каждым поворотом.
В Падолу мы прибыли несколько позднее, чем ожидалось. Созвонились с хозяевами апартаментов, и, используя странное итальяно-английское наречие, смогли всё-таки найти друг друга и встретиться.
Апартаменты располагались в очень аутентичном трёхэтажном здании старой постройки (впрочем, я не заметил, чтобы в Падоле были здания какой-то другой постройки), с деревянными перекрытиями и, как это принято в итальянских деревнях, картонными стенами. В смысле, если кто-то чихнул, об этом знает весь дом, и ещё два соседних. Мы были знакомы с такими особенностями итальянской застройки, но нам предстояло провести здесь всего три ночи, и мы не придавали этому большого значения.
Хозяева оказались парой средних лет, при этом глава семьи, Нелло, думал, что говорит по-английски (нет, несколько английских слов он действительно знал, а те, которые не знал, заменял на итальянские, но пытался произносить их с английским прононсом), и они дали нам много очень ценных советов относительно окрестностей. Один из этих советов включал в себя целый маршрут, и это было проблемой. У нас ведь было всего два полных дня, и для этих двух полных дней мы заранее спланировали два маршрута, и третий нам было впихнуть просто некуда, но, с другой стороны, не прислушаться к мнению местных жителей по поводу маршрута было бы неправильно. Мы решили подумать об этом позднее, а пока — пошли обследовать Падолу.
Это не заняло у нас много времени. Падола действительно оказалась то ли большой деревней, то ли маленьким городом (точно сказать невозможно, потому что в Италии такое деление отсутствует, а для подобных населённых пунктов употребляется понятие «фракция»). Здесь были один супермаркет, несколько магазинчиков разной направленности (половина из которых были закрыты наглухо, так как не сезон), несколько ресторанов, которые были закрыты все поголовно, так как это Италия, несколько открытых баров и одна вертолётная площадка, видимо, для совсем уж экстренных случаев. В супермаркете мы купили много вкусной еды. Как ни странно, хоть он и был довольно мал, но в нём нашлось почти всё то, что мы любим покупать в Италии в огромных гипермаркетах. Остальные магазины нас не слишком заинтересовали, но в один из них мы зашли, и познакомились с бабушкой-владелицей магазина, которая приняла нас за немцев. У неё оказалась нужная нам карта Tabacco 017, чему я был очень рад, потому что с бумажной картой в горах я всегда чувствую себя спокойнее.
Вечер выдался холодным, и даже Брунелло с итальянской едой не смогли нас согреть, и мне пришлось разбираться с отоплением. Как выяснилось, не зря — апартаменты были оборудованы автоматическим чудо-камином, на котором надо было нажать кнопку, чтобы он сам зажёгся и начал отапливать помещение. К камину прилагалась очень понятная инструкция на итальянском, так что на поиск нужной кнопки я потратил около получаса, но в итоге результат превзошёл все наши ожидания. Брунелло, Пармиджано, ростбиф, камин. Ни в какие горы уже как-то и не хотелось.
Но это состояние, конечно, было временным. Утром мы бодро собрались и поехали в Мизурину, чтобы совершить обход знаменитых пиков Tre Cime, что в переводе, в общем-то, означает «три пика». Мой путеводитель по Доломитам, который я купил во время первого их посещения, и который теперь постоянно живёт в моём телефоне, отводил на этот маршрут три с половиной часа. Мы рассчитывали на шесть — с учётом фотографирования.
Tre Cime — одна из самых знаменитых и самых посещаемых достопримечательностей Доломитовых Альп. На самом деле, все эти раскрученные точки Доломитов ничуть не лучше всех остальных мест в этих самых Доломитах, кроме ровно одной детали: к ним легко добраться. Они расположены так, что к ним можно проложить нормальную автомобильную дорогу, а вокруг них либо уже существует, либо может быть построена тропа, предназначенная для всех категорий туристов, от 4 до 80 лет. В остальном эти «достопримечательности» абсолютно ничем не достопримечательны, просто маркетологи пока ещё не придумали способа загнать такой же величины толпу на юго-восточный склон Gruppo Sella, куда фиг дойдёшь, не имея за душой некоторого количества безумия.
Для посещения же Tre Cime не нужно абсолютно ничего. У одноногого пирата, конечно, возникли бы некоторые трудности с маршрутом, но вполне преодолимые. Маршрут начинается с прекрасно оборудованной и очень дорогой парковки, с которой уже открывается вид на все три вершины. Вокруг них идёт прекрасная дорога, построенная военными в Первую Мировую. В общем, я считал этот маршрут по сложности сравнимым с прогулкой к Эйфелевой башне по улицам Парижа.
Опасался я лишь того, что и людей там будет примерно столько же, сколько у Эйфелевой башни. С содроганием вспоминая поход на Катиначчо, где большую часть времени мы провели в непрерывной туристической очереди, мы больше не горели желанием посещать «знаковые места» Доломитов в сезон, но, с другой стороны, хотели посмотреть, как там дела в октябре.
И, знаете, после этого похода мы сошлись на том, что теперь будем посещать Доломиты осенью. Не могу сказать, что у Tre Cime было пусто, но по сравнению с тем, что делается там летом, это просто небо и земля. Не нужно постоянно передвигаться, дыша кому-то в затылок, мы же ходим очень быстро, значительно быстрее большинства туристов, и это часто оказывается проблемой. К тому же, природа в это время года играет значительно более интересными красками, чем летом. Так что мы теперь решительно не понимаем, что все забыли в Доломитах летом (ну, за исключением того, что у большинства людей летом отпуск).
Несмотря на то, что мы перемещаемся из точки А в точку Б быстро, средняя скорость у нас оказывается сравнимой, а то и меньшей, чем скорость среднего туриста, что связано с некоторыми древними ритуалами, которые практикуют фотографы, оказавшиеся в подобных местах. В тот день мы замеряли скорость по престарелой овчарке, которую выгуливала в этих горах итальянка — мы обогнали её недалеко от точки старта, и после этого она много раз обгоняла нас, пока мы останавливались, чтобы принести очередную жертву богу фотографии. Потом мы снова обходили её, и это продолжалось бесконечно, пока мы, наконец, не обошли её окончательно на крутом подъёме, уже довольно близко к концу маршрута, установив, таким образом, что наша средняя скорость на маршруте приблизительно равна скорости престарелой итальянской немецкой овчарки. Нет, наверное, итальяно-немецкой... Нет, подождите. Итальянской овчарки немецкого происхождения? Чёрт, я сдаюсь, я не знаю, как сказать это, чтобы не выглядело двусмысленно.
Тем не менее, когда мы вернулись к машине, выяснилось, что в путеводителе было указано время, рассчитанное на эту самую овчарку, какой бы она там национальности ни была. То есть мы уложились в те самые три с половиной часа, и было совершенно не понятно, что делать остаток дня. И тут мы вспомнили про маршрут, который порекомендовали хозяева апартаментов.
План был авантюрным. Ехать до точки старта, рифьюждио Локателли, было чуть больше часа. Мы имели все шансы не успеть завершить маршрут до темноты, особенно учитывая солнце, заходившее в горы значительно раньше официального времени заката. Но мы решили рискнуть, договорившись, в случае чего, вернуться вниз тем же путём, не заканчивая кольцевой маршрут.
Старт маршрута ознаменовался крупным объявлением о том, что следующий горный дом — рифьюджио Берти — закрыт в межсезонье. Нас это не пугало, мы и не собирались особенно задерживаться у Берти, и мы начали подъём.
Нужно сказать, что это место — это никакая не раскрученная достопримечательность. Это затерянная в массиве Dolomiti di Sesto тропа, которую находят те, кто уже обошёл всё остальное, и ищет новых ощущений. Она не менее живописна, чем Тре Чиме, Катиначчи и Мармолада, но она значительно сложнее.
Именно поэтому тогда, в октябре, на ней не было вообще никого. Совсем вообще никого, кроме нас. Тропа уходила в гору, в сторону рифьюджио Берти, с перепадом высот в 550 м на дистанции 2 км, что довольно круто, и мы здорово выдохлись, поднимаясь по ней. Нашей наградой было полное отсутствие людей и потрясающие виды массива, открывавшиеся с тропы.
Достигнув рифьюджио Берти мы посчитали, что затратили на этот путь время, вдвое большее рассчётного. Учитывая, что время на сей раз рассчитывал я, а не путеводитель, такая ошибка в любую сторону была вполне естественной. Посчитав, что если так пойдёт и дальше, то завершать кольцевой маршрут мы будем глубокой ночью, мы с чистой совестью повернули назад.
Камин, вино и ростбиф снова стали прекрасным завершением вечера. Нас ждал новый день, а мы с нетерпением ждали его, ещё не подозревая, что он станет не самым удачным из дней наших горных походов.
Маршрут до вершины горы Айарнола я спланировал как только узнал, куда мы едем. Выбор был очевиден: маршрут начинался из Падолы, с высоты 1218, почти от порога нашего дома, после довольно крутого подъёма проходил через седло между двумя вершинами на высоте около 2000, после чего поднимался дальше, к седлу Валь де Рин, на высоте 2381, и, наконец, выводил на вершину Айарнолы на высоте 2456, откуда наверняка открывался один из лучших видов на окрестности, так как эта точка — одна из самых высоких в массиве. Оставшаяся часть представляла собой спуск, и на обратном пути мы должны были захватить одноимённое горе озеро Айарнола, и вернуться в Падолу где-то в километре от места старта.
Всё пошло не так с самого начала. Такое довольно часто бывает с самодельными маршрутами, даже когда они состоят из участков известных и хорошо размеченных троп. Не успели мы отойти немного от Падолы и углубиться в лес, как тут же заблудились, причём даже с помощью GPS я не сразу смог понять, в чём дело. Дорога от Падолы была нарисована на карте совершенно прямой, и любому итальянцу было бы сразу понятно, что это означает, что она включает в себя резкий поворот на 90 градусов. Мы даже видели этот поворот, и там даже стоял указатель, но линия на карте была настолько прямой, что мы смело проигнорировали поворот, и продолжали идти вперёд, пока не поняли, что идём уже не по тропинке, а по руслу ручья, который в какой-то момент решил этим руслом воспользоваться, и мы оказались посреди леса в довольно болотистой обстановке, а во влажной почве то тут, то там, встречался след кабана, что добавляло некоторого количества беспокойства. Ситуация усугублялась тем, что дороги, по которой мы пришли к этой точке, не было вообще ни на одной карте, ни бумажной, ни электронной, и я даже перезагружал телефон, чтобы убедиться, что GPS не сошёл с ума, настолько эта ситуация была нетипичной для Италии. Это в Хорватии мы привыкли к тому, что из тридцати реально существующих горных дорог на картах могут быть показаны только две самые неудачные, причём разметка по месту на них полностью отсутствует, и невозможно заранее сказать, куда ты придёшь. В Италии дороги обычно размечены прекрасно; впрочем, так было и в этот раз, но мы каким-то образом пропустили указатель.
К счастью, мы сбились с пути всего метров на 600, и довольно быстро вернулись к злополучному указателю, после чего продолжили свой путь уже в верном направлении, начав подъём к первому седлу. Кстати, я старательно избегаю упоминать его название, forcella Ciapelei, так как не могу его правильно ни произнести, ни транслитерировать.
Тропинка шла через лес, и без особых изысков пересекала склон поперёк, по самой пологой его части, хотя слово «пологий» здесь совершенно неуместно. Набор высоты был очень быстрым и довольно тяжёлым, мы пыхтели, как паровозы, поднимаясь вдоль живописного горного ручья, здорово взмокшие под своими горными куртками, как вдруг нас обогнал итальянец. Лет пятидесяти, в футболке и шортах, он довольно бодро БЕЖАЛ вверх по этому склону, и, поздоровавшись с нами, он довольно быстро исчез из виду, хотя мы и не сбавляли шаг. Больше мы его не видели.
Мы мрачно смотрели ему вслед пару минут, после чего я произнёс:
— Рюкзак. Это всё потому что у него нет рюкзака.
Немного успокоив себя этим обстоятельством, мы продолжили взбираться вверх, и вышли в лощину, которая должна была привести нас к непроизносимому седлу. Лощина представляла собой сплошную осыпь, и передвигаться то по булыжнику, то по щебёнке, было намного тяжелее, а уклон при этом ничуть не уменьшился. К тому же, мы иногда теряли тропу, но неизменно находили её благодаря прекрасной итальянской разметке.
Этот этап был довольно тяжёлым, мы несколько раз подолгу искали перекрёстки между двумя маршрутами, но в конце концов мы всё-таки вышли к седловине и поднялись на неё. Это само по себе было определённым достижением, но нам хотелось большего. Преодолев седло и пройдя по довольно узкой тропе вдоль склона, мы должны были повернуть направо и начать главную часть нашего восхождения.
Вот тут-то и начались настоящие проблемы. Мы много, непозволительно много времени потратили на поиск перекрёстка двух троп, но так и не смогли найти его. Мы чётко видели тропу 153, но не могли найти пересекающую её тропу 125. Поэтому, посовещавшись, мы приняли никому из нас не понравившееся решение подниматься вдоль склона, по осыпи, широким фронтом, чтобы было больше шансов увидеть разметку, если она вдруг всё-таки появится. Нашу цель — седловину Валь де Рин — мы видели хорошо, и понимали, куда нам надо прийти в итоге, но отсутствие тропы несколько деморализовывало.
Подъём шёл вдоль сплошной осыпи, состоявшей из крупного булыжника и мелкой щебёнки вперемешку — очень плохое сочетание, когда и с палками плохо, и без палок плохо. Мы очень здорово измотались, преодолевая этот участок склона, мы уходили то правее, то левее, пытаясь найти тропу, но всё было бесполезно. Ещё больше давило на нервы то, что, судя по всем имеющимся картам, тропа поднималась по склону очень широким серпантином, и пересекая склон вдоль, мы не могли не пересекать тропу, но никакой тропы не было. Просто не было, и всё.
Фотографии неспособны передать тяжесть этого подъёма. Когда я смотрю на них, кажется, что ничего такого уж сложного в нём нет, ну, щебёнка, ну, уклончик, но на месте всё это выглядит совсем по-другому.
Седло приближалось, но всё медленнее и медленнее, и, когда мы преодолели три четверти склона, Ксюша сказала, что дальше она не пойдёт. Я, знаете, с ней неплохо знаком, я заставил её дойти до вершины в нашем первом горном походе на Снежницу, я заставил её за двадцать минут дойти до вершины Велики Рисняк, при её прогнозе в три-четыре часа. Я смог убедить её подняться на Шлантеркопф, хоть это и означало, что мы опоздаем на подъёмник и будем полтора часа топать в обратном направлении по неинтересной асфальтовой дороге. На сей раз она не шутила, и я понимал, что дальше она действительно не пойдёт.
Подъём к тому времени действительно стал очень и очень крутым, и ей просто стало страшно. Мы преодолевали и более крутые подъёмы, но здесь склон был голым, состоявшим из довольно скользкой щебёнки и булыжника, и она боялась, что, оступившись, скатится кувырком в самый низ, в долину, разом сбросив метров 500 вертикали, которые к тому времени преодолели, ценой собственных костей. И если бы это была просто беспричинная фобия, просто небольшой приступ паники в горах, я бы смог её успокоить и идти дальше. Но на сей раз я видел, что опасность не столь надумана, просто я был готов к риску больше, а она — меньше.
Жаль, нестерпимо жаль было разворачиваться на этом этапе, когда до седла оставалось сотня метров по вертикали, а до вершины — ещё 150, но другого выбора не было.
И вот ведь чёртов закон Мерфи, за весь наш путь мы не встретили ни одного человека, кроме бодрого итальянца в шортах, но как только мы начали спускаться, тут же на склоне появилась женщина с собакой, которая неторопливо шла к той же седловине, от подъёма на которую мы отказались. Она была метров на 200 восточнее нас, она помахала нам рукой, а мы — ей, после чего мы продолжили свой путь в разные стороны. Но мы скорректировали свой курс, предположив, что она пришла с другой стороны 153-й тропы, не потеряв перекрёсток, которой мы не смогли найти, и оказались правы. На 250 метров восточнее нас проходила та самая 125-я тропа, и мы даже нашли размеченный перекрёсток, который не смогли обнаружить в первый раз, и мы оба понимали, что если бы нашли его сразу — мы бы поднялись, потому что тропа была размечена, и участок склона был проще, чем тот, по которому поднимались мы. Но в горах не меняют решения по два раза в час, и мы продолжили спускаться.
Вот скажите, какой смысл во всех этих современных нанотехнологиях, GPS, Глонасс, и прочей бесполезной хрени, которая способна определять твоё местоположение с максимальной погрешностью в три метра, если карты, что бумажные, что электронные, самые точные из имеющихся, масштаба 1:25 000, всё равно нарисованы с погрешностью в 250 метров? Картография зародилась даже раньше, чем письменность, но, в отличие от письменности, так и не смогла достичь точности своих выразительных методов. Карта — это до сих пор больше туманный намёк, чем указание пути.
Я на ходу переработал маршрут, исключив из него самые важные составляющие — седло Валь де Рин и вершину Айарнолы, и перепроложил его так, чтобы мы смогли захватить хотя бы озеро Айарнола. Озеро мы обнаружили без труда, оно было очень живописным, и от него, как назло, открывался прекрасный вид на вершину горы Айарнола, которая нам не покорилась.
Мы вернулись в Падолу, имея за душой новый незакрытый гештальт, и некоторое количество свободного времени, сэкономленного за счёт того, что мы отказались от двух самых сложных отрезков маршрута. Можно было провести это время за бутылкой Кьянти Классико, сожалея о нереализованных возможностях, но разве это наш путь? Мы передохнули буквально четверть часа, и поехали в Ауронцо, чтобы посмотреть на тамошнее озеро.
Озеро Ауронцо мы заприметили ещё по пути к Мизурине. Оно было неестественно идеальным, и, как мы выяснили позже, тому были причины — озеро действительно было искусственным. Дамба была сооружена в тридцатые годы компанией SADE, печально известной по техногенной катастрофе в долине Вайонт, но, к счастью, в случае с Ауронцо всё прошло без эксцессов, и красивейшее озеро теперь снабжает водой этот регион и привлекает туристов. Единственное, что не давало мне спокойно наслаждаться видами — это вершина Айарнолы, которая нависала над нами, куда бы мы ни пошли, и от которой мы теперь не сможем избавиться, не покинув эти места — ведь одну из высочайших вершин региона видно, само собой, отовсюду.
В этот вечер нам был просто необходим ресторан. Мне бы подошёл и бар с каким-нибудь дешёвым пойлом, типа мартини, но так как мы были вдвоём, нам был нужен ресторан. К счастью, в самый первый день хозяева объяснили нам, где в Падоле есть работающий ресторан. «Смотрите, вот здесь поворачиваете и идёте прямо», — говорил Нелло, показывая рукой прямо, «и потом поворачиваете направо», — продолжал он, показывая рукой налево. В общем, ресторан мы нашли за счёт того, что он был единственным светящимся зданием на задворках Падолы в вечерних сумерках.
Но все эти сложности навигации померкли, когда мы вошли в это восхитительно большое и поразительно пустое царство вкуса. Похоже, это был единственный ресторан Падолы, который работал вне сезона, но работал он на совесть. Из блюд, обозначенных в меню, в наличии было всё. Мы заказали это самое всё, и порядком объелись, но ничуть не пожалели об этом, так как наш сегодняшний расход энергии с лихвой покрывал любую, самую калорийную трапезу. А пара бокалов местного вина прекрасно подчеркнули замечательный вкус местных блюд, тем более, что мы, как опытные путешественники по территориям, приграничным к Южному Тиролю, из предлагаемых четырёх вин выбрали то единственное, которое имело итальянское, а не немецкое название.
Следующим утром мы попрощались с Падолой. Мы проехали ещё раз по хитрым серпантинам местных дорог, выехали на узкое шоссе, а после Тольмеццо свернули по дорожному указателю на первый крупный супермаркет и забили машину итальянской едой, что является для нас своего рода традицией при посещении Италии. После этого был автобан, и незаметная граница со Словенией, и заметная граница с Хорватией, которую мы проскочили на сей раз довольно быстро, за десять минут, и вот мы дома, в Загребе.
Мы всё ещё не можем привыкнуть к этому удивительному чувству. Раньше, когда мы стартовали в путешествие из Москвы и возвращались туда же, мы, едва распаковав вещи, начинали обсуждать, куда мы поедем в следующий раз. Несмотря на то, что мы находились в своём, принадлежащем нам по праву собственности жилище, мы делали всё возможное, чтобы проводить в нём как можно меньше времени и как можно чаще выбираться куда-то. Сейчас, когда мы живём в Загребе на птичьих правах, в съёмной квартире, мы, приезжая сюда, испытываем приятное чувство возвращения домой.
В 2009 году, когда мы впервые вернулись из Хорватии, в почтовом ящике нас ждал каталог IKEA, на обложке которого было написано: «Дом — это самое главное место на Земле». Мне кажется, они что-то подозревали.